ПАВЕЛ САМОСАТСКИЙ

Основным источником сведений о жизни и учении П. С. является «Церковная история» Евсевия Кесарийского, к-рый также приводит выдержки из послания епископов, осудивших П. С. на Антиохийском Соборе 268/9 г., к святителям Дионисию Римскому и Максиму Александрийскому (Euseb. Hist. eccl. VII 30). Свидетельства о ереси П. С. присутствуют и в др. сочинении Евсевия - «О церковном богословии». Предположительно аутентичным источником является также послание 6 епископов к П. С., возможно, написанное участниками одного из Антиохийских Соборов, которые состоялись до окончательного осуждения П. С. в 268/9 г. (Bardy. 1929. P. 13-19; Riedmatten. 1952. P. 121-134; Sample. 1979. P. 23; Бер. 2006. С. 182-185). Свидетельства об учении П. С. присутствуют в ряде богословских сочинений IV в., в частности в «Послании о Соборах, бывших в Аримине Италийском и Селевкии Исаврийской» свт. Афанасия Великого, в его же «Истории ариан» и «Словах против ариан», а также в сочинениях, приписываемых ему: 4-м «Слове против ариан» и «Против Аполлинария», в трактате свт. Илария Пиктавийского «О Соборах, или О вере восточных», в послании омиусианских епископов Василия Анкирского и Георгия Лаодикийского (Epiph. Adv. haer. 73. 12), в 52-м письме свт. Василия Великого, в 1-м послании к Дионисию Аполлинария (младшего), еп. Лаодикийского, в гомилиях свт. Иоанна Златоуста. Сведения о П. С. содержатся также в антиеретических сочинениях IV-V вв.: в «Книге о ересях» Филастрия, в трактате «Против ересей» свт. Епифания Кипрского, в «Собрании еретических басен» Феодорита Кирского. В источниках V-VI вв., связанных с антинесторианской полемикой (см. Несторианство), в частности в сочинениях Евсевия Дорилейского, Тимофея II Элура, Севира Антиохийского, Петра Диакона, Леонтия Византийского и имп. Юстиниана I, сохранился ряд фрагментов Деяний Антиохийского Собора, осудившего П. С. (Riedmatten. 1952. P. 135-158). Некоторые исследователи высказывали сомнения в их подлинности (Sample. 1979. P. 18-20; Norris. 1984. P. 58), однако в совр. научной лит-ре наметилась тенденция рассматривать их как аутентичные (Simonetti. 1993. P. 239-271; Lang. 2000. P. 54-80). К неаутентичным источникам относятся послание свт. Дионисия Александрийского к П. С., Антиохийский Символ веры, направленный против П. С., письмо Феликса к Максиму Александрийскому и, вероятно, 6 фрагментов из «Речей к Сабину» П. С., сохранившихся в составе сб. «Doctrina Patrum» (Bardy. 1933. P. 48-49).

О жизни П. С. известно крайне мало. Он род. в г. Самосате, бывш. столице Коммагенского царства, присоединенного к Римской империи в I в. по Р. Х. (Euseb. Hist. eccl. VII 27; Epiph. Adv. haer. 65. 1). Его семья была весьма бедной, он не получил от родителей наследства и не был обучен никакому ремеслу (Euseb. Hist. eccl. VII 30. 6). Ок. 260 г., после смерти свт. Димитриана Антиохийского, П. С. был рукоположен во епископа Антиохии-на-Оронте - важнейшего города вост. части Римской империи (Ibid. VII 27). О деятельности П. С. в качестве предстоятеля Антиохийской Церкви известно только от его противников, к-рые выдвигали тяжкие обвинения в его адрес, а именно утверждали, что он вел себя высокомерно, вымогал деньги у членов христ. общины, обещал помочь за плату людям, к-рые претерпели несправедливость, в результате скопив огромное богатство; окружил себя телохранителями; в его доме жили две красивые женщины, к-рых он везде брал с собой, поощряя тем самым неблагочестивый обычай проживания клириков совместно с лицами противоположного пола. По сведениям противников П. С., он неподобающим образом вел себя в собрании, хлопал себя рукой по бедру и топал ногами, повелел оборудовать для себя судейское место и поставить высокую кафедру, а также, как это было принято у гос. сановников, отвел себе отдельную комнату для уединенного общения; «он требовал выражений похвалы своим словам, наказывал и оскорблял тех, кто не выполнял эти его требования», дурно говорил об уже почивших «толкователях Cлова» и превозносил сам себя, действуя «не как епископ, но как софист и шарлатан»; поощрял восхваления себя со стороны епископов и пресвитеров соседних городов и сельской округи, а также запретил исполнять песнопения в честь Христа, обосновывая это тем, что данная практика является нововведением. В то же время он собрал жен. хор, к-рый пел в церкви песнопения в его честь на праздник Пасхи (Ibid. VII 30).

В послании Антиохийского Собора 268/9 г. указывается также, что П. С. принимал мирские звания (κοσμικὰ ἀξιώματα) и предпочитал именовать себя не епископом, а дуценарием (δουκηνάριος) (Ibid. VII 30. 8). Не вполне понятно, как интерпретировать данное сообщение. Возможно, речь идет лишь о стремлении Антиохийского епископа к подражанию гос. сановникам (Millar. 1971. P. 13) или о том, что он в действительности совмещал церковное служение с обязанностями римского (Norris. 1984. P. 59-67) или пальмирского (Bardy. 1923. P. 175-176) финансового чиновника. Принимая во внимание сообщения ряда авторов IV-V вв. о тесных взаимоотношениях П. С. с Зенобией, правительницей Пальмирского царства (Athanas. Alex. Hist. arian. 71; Filastr. Divers. haer. 64; Ioan. Chrysost. In Ioan. 8. 1; Theodoret. Haer. fab. II 8), войска к-рого оккупировали в этот период ряд вост. провинций Римской империи, в научной лит-ре было высказано предположение о том, что церковное возвышение П. С. было связано именно с протекцией пальмирских правителей (Bardy. 1923. P. 174-175). Однако Пальмира заняла Антиохию, скорее всего, лишь ок. 270 г., т. е. уже после окончательного осуждения П. С. на Антиохийском Соборе 268/9 г. (Millar. 1971. P. 9-10; Norris. 1984. P. 60).

В 60-х гг. III в. в Антиохии было организовано неск. Соборов, на которых обсуждалось еретическое учение П. С. (Euseb. Hist. eccl. VII 28. 2). На 1-й Собор в 264 г. (Millar. 1971. P. 11) был приглашен свт. Дионисий Александрийский, но он отказался приехать, сославшись на преклонный возраст. Александрийский епископ направил Антиохийской общине (но не лично П. С.) послание, в к-ром он, вероятно, осудил учение П. С. (Euseb. Hist. eccl. VII 27; 30. 3). На Собор съехались епископы сиро-палестинского и малоазийского регионов со своими пресвитерами и диаконами (Ibid. VII 28. 1). Среди критиков П. С. видную роль играл свт. Фирмилиан, еп. Кесарии Каппадокийской, к-рый дважды приезжал в Антиохию для обсуждения учения П. С. Антиохийский епископ смог убедить свт. Фирмилиана в том, что отказался от своего лжеучения, однако вскоре Кесарийский епископ уверился в обратном (Ibid. VII 30. 4-5). На Антиохийском Cоборе, состоявшемся зимой 268/9 г. (Millar. 1971. P. 11), П. С. был окончательно осужден как за безнравственное поведение, так и за приверженность лжеучению, к-рое было отождествлено с ересью рим. адопцианина Артемона (Euseb. Hist. eccl. VII 30. 16). В Соборе принимало участие большое число епископов, пресвитеров и диаконов (Ibid. VII 30. 2). Свт. Фирмилиан Кесарийский также отправился на Собор, но умер на пути в Антиохию во время остановки в Тарсе (Ibid. VII 30. 5). Для изобличения ереси П. С. был устроен публичный диспут. Ересиарху противостоял Малхион, пресвитер и глава антиохийской эллинской школы. Дебаты фиксировались скорописцами (Ibid. VII 29. 2). На место осужденного и низложенного Собором П. С. был поставлен еп. Домн I, сын еп. Димитриана (Ibid. VII 30. 17). О своих решениях Собор сообщил в послании к Римскому еп. Дионисию и Александрийскому еп. Максиму, копии текста были разосланы и в др. Церкви (Ibid. VII 30. 1-2). Несмотря на соборное осуждение, П. С. отказался освобождать церковное здание. В 272 г. Антиохия была занята имп. Аврелианом и возвращена в состав Римской империи. Противники П. С. обратились с жалобой на него к императору-язычнику. Аврелиан выяснил, что Римский и италийские епископы находятся в общении с Домном, и изгнал П. С. из церкви (Ibid. VII 30. 19).

О дальнейшей судьбе П. С. ничего не известно. Его сторонники, т. н. павлиане, составляли одно из малочисленных еретических течений, не обладавших церковно-политическим влиянием. При этом Вселенский I Собор (325) предписал повторно крестить павлиан при их переходе в кафолическую Церковь (прав. 19). В то же время, как и имена др. еретиков доникейского периода, имя П. С. активно использовалось в церковной полемике IV в. Если свт. Афанасий Великий соотносил с учением П. С. арианскую ересь (Athanas. Alex. Or. contr. arian. III 51), то Евсевий Кесарийский (Euseb. De eccl. theol. I 14, 20) и омиусиане (Epiph. Adv. haer. 73. 12) сопоставляли его воззрения с доктриной Маркелла Анкирского. Очевидна близость учения П. С. к ереси Фотина Сирмийского. Свт. Епифаний Кипрский утверждал, что Фотин придерживался еще более еретических воззрений, чем П. С. (Ibid. 71. 1-2). В то же время фотиниане представляли собой отдельное от павлиан течение (Bardy. 1923. P. 433). Вероятно, ересь П. С. полностью лишилась сторонников к сер. V в. (Theodoret. Haer. fab. II 11; Bardy. 1923. P. 441), однако в этот период и в дальнейшем учение П. С. часто упоминалось в связи с ересью Нестория (Bardy. 1923. P. 445-489).

Богословские воззрения П. С. не поддаются детальной реконструкции из-за скудости свидетельств источников, авторы к-рых единодушно рассматривают Антиохийского епископа как еретика. П. С. отрицал тождество Божественного Логоса и Христа, Сына Божия (Athanas. Alex. Or. contr. arian. IV 30; Riedmatten. 1952. P. 137). Первый, по его учению, не имел самостоятельного бытия, но пребывал как слово в человеке (Epiph. Adv. haer. 65. 1; сp.: Ibid. 73. 12), Христос же был простым человеком (Euseb. Hist. eccl. VII 27). Именно человек, а не Слово Божие родился от Пресв. Девы Марии (Riedmatten. 1952. P. 136, 153), хотя Он превосходил всех благодаря пребыванию в Нем благодати Духа (Ibid. P. 136) и был предопределен от века (Athanas. Alex. Contr. Apoll. I 20). П. С., согласно фрагментам Деяний Антиохийского Собора, учил, что Сын Божий Иисус Христос стал вместилищем Божественной Премудрости и не может быть отделен от нее. П. С. также отвергал учение о двух сынах, к-рое ему иногда приписывали (Riedmatten. 1952. P. 145-147, 155; ср.: Athanas. Alex. Contr. Apoll. I 20). В его восприятии Сыном Божиим может быть назван только человек Иисус Христос, причастный Божественной Премудрости, а не сама Премудрость. Участники Антиохийских Cоборов противопоставляли учению П. С. представление о различии между Богом Отцом и Его Сыном - Словом Божиим, указывая на обладание Им сущностью (οὐσία), т. е. самостоятельным бытием (Epiph. Adv. haer. 73. 12; Бер. 2006. С. 182-185), а также представление о единении Слова и плоти во Христе. При этом Малхион в диспуте с П. С., по-видимому, интерпретировал это единство как «сущностное» (οὐσιῶδες), в то время как П. С., вероятно, говорил о «причастности» (μετουσία) и «участии» (μετοχή). Малхион соотносил единство Слова и тела во Христе с единством жизни и тела в обычном человеке: Слово занимает такое же место во Христе, как в обычном человеке «человек внутренний», что фактически ставит под сомнение присутствие во Христе человеческой души. Представление об аналогичности единства Логоса и плоти во Христе с единством души и тела в человеке рассматривалось П. С. как совершенно не приемлемое (Riedmatten. 1952. P. 147, 154-157; Бер. 2006. С. 190-193).

В источниках 2-й пол. IV в. получил широкое распространение тезис о том, что в связи с учением П. С. Антиохийским Собором 268/9 г. был осужден термин «единосущный» (ὁμοούσιος). Связь термина «единосущный» с учением П. С. выдвигалась как полемический аргумент сторонниками омиусианского течения. В научной литературе высказывалось даже мнение о том, что термин не использовался в 60-х гг. III в. и попытки приписать его осуждение Антиохийскому Собору 268/9 г. были обусловлены отождествлением омиусианами ереси П. С. с учением Маркелла Анкирского (Brennecke. 2007. S. 1-23; cр.: Norris. 1984. P. 53). В то же время свт. Афанасий Великий и свт. Иларий Пиктавийский относились к этому аргументу с доверием, указывая на то, что и решение Антиохийского Собора 268/9 г., осудившего термин «единосущный» в ходе полемики против П. С., и решение I Вселенского (Никейского) Собора 325 г., противопоставившего учение о единосущии Бога Отца и Бога Сына еретической доктрине Ария, были оправданны, при этом численно Никейский Собор превосходил Антиохийский. Однако если свт. Иларий Пиктавийский атрибуировал учение о единосущии самому П. С. (Hilar. Pict. De Synod. 81-88), то свт. Афанасий свидетельствовал, что П. С., понимая концепт «единосущный» в телесном смысле, пытался приписать его своим противникам. П. С. указывал, что их учение о божественности Сына побуждает утверждать, что Отец и Сын, будучи сущностями, происходят от некой единой первичной сущности (Athanas. Alex. De Synod. 43, 45; ср.: Basil. Magn. Ep. 52. 1).

Дискуссионным является вопрос о связи учения П. С. с семитской традицией, по мнению нек-рых исследователей, противостоявшей эллинизации и романизации христианства (Гарнак. 2001. С. 223), а также о его связи с антирим. политикой Пальмирского царства (Bardy. 1923. P. 159-201). Источники IV-V вв. иногда изображают П. С. как иудействующего, однако подобная ориентация его учения связывается не с попыткой противопоставить семитоязычных христиан грекоязычным, а с иудейскими симпатиями, якобы свойственными царице Пальмиры Зенобии (Ioan. Chrysost. In Ioan. 8. 1; Theodoret. Haer. fab. II 8; ср.: Athanas. Alex. Hist. arian. 71). С исторической т. зр., говорить о конфликте, связанном с П. С., как о результате антагонизма сирийского и греко-римского социокультурных миров в III в., нет достаточных оснований (Millar. 1971. P. 8, 16-17). Более ранние адопцианские ереси развивались в Риме вне очевидной связи с семитской традицией (см. ст. Монархианство).